Смерть под аплодисменты - Страница 30

– Вы знали его первую жену?

– К этому времени он уже разошелся со своей первой супругой, – улыбнулся Марк Давидович, – и я не имел чести ее знать. Тогда у него развивались романтические отношения с другой женщиной, которая стала его второй супругой.

– Значит, Шахову вы тогда не знали?

– Знал, конечно. Но независимо от Натана. Она была известной актрисой, всегда на виду, на первых полосах газет и журналов.

– Какие у них были отношения?

– Сложные, – признался Догель. – Когда она пришла к нам, я даже думал, что они смогут помириться. Но она сделала все, чтобы этого не произошло. Однажды я видел, как за ней заехал сын. Он сидел в салоне автомобиля за рулем, и как раз тогда из здания выходил Натан. Он увидел машину с сыном и просто замер. Словно на него столбняк напал. И Эдуард тоже замер. Я вышел следом за Натаном и думал, что сейчас они бросятся наконец в объятия друг друга. Но в этот момент у служебного выхода появилась Ольга Сигизмундовна. Она демонстративно окликнула сына, заставила его выйти из машины, чтобы помочь ей, взять у нее какой-то пакет, села на заднее сиденье, и они быстро уехали. У Натана на глазах были слезы. Все-таки это был его сын, с которым она не разрешала Натану встречаться много лет.

– Вы считаете, что в сложных отношениях отца с сыном была виновата Ольга Сигизмундовна?

– Только она, и никто другой. Зайдель ведь стал не просто известным актером, он становился живой легендой, и Ольга не могла этого не видеть. При всем желании, даже при ее связях и возможностях, она никогда не будет актрисой уровня Натана. Он был настоящий Актер с большой буквы. А она – просто талантливая и симпатичная женщина, которая по-максимуму выжала все, что могла в этой жизни, за счет своих пробивных качеств и своих мужей. Или своего красивого тела, это уже смотря кто и как считает. Может, именно этого она и не могла простить Натану, не знаю. А может, потому, что он просто лучше других понимал натуру этой женщины. Ее противоречивые чувства, тех демонов, которые обосновались в ее душе. Она любит покровительствовать, любит быть королевой не только на сцене, но и в жизни, в отношениях с людьми, в семье – повсюду. Зайдель был слишком независимым человеком, и двум таким людям сложно было ужиться в одной семье. Но можно было сохранить хорошие отношения ради сына. Зайделю удалось подобное, когда его вторая жена уехала с дочерью в Германию. У них до сих пор хорошие отношения. А с Ольгой не удалось. И я уверен, что в этом виновата прежде всего она сама.

– У него были недоброжелатели в театре?

– Полагаю, что да. Он был слишком гордый, слишком талантливый и слишком амбициозный. Всего было «слишком». Это многим не нравилось.

– И еще он нравился женщинам…

– Это был просто его бич, – усмехнулся Догель. – Вы бы знали, сколько молодых девиц пыталось проникнуть в эту раздевалку. Он был неотразим, как мужчина и актер. Я где-то слышал, что мужчина-актер – это гораздо меньше, чем мужчина, а женщина-актриса – это всегда больше, чем женщина. В случае с Ольгой этот тезис полностью подтверждается. Но правда и то, что в случае с Натаном все было иначе. Он был настоящим мужчиной. Иногда встречаются и такие актеры. Как Черкасов или Андреев у нас, как Жан Габен или Лоуренс Оливье «у них». Очевидно, это тоже мера таланта – быть не просто гениальным актером, но и настоящим мужчиной. И эти качества Натана очень раздражали остальных мужчин и нравились женщинам. Хотя и не всем.

– Насколько нам удалось узнать, именно вы первым позвонили вдове своего друга и сообщили печальную новость. Но ваш Полоний погибает еще в начале спектакля. Каким образом вы узнали о смерти своего друга? Или вы задержались в театре?

– Нет. Я ушел еще до перерыва. Дело в том, что мне позвонил Юра Полуяров и сообщил эту страшную новость. Он даже не мог говорить, что-то бормотал. Я начал его расспрашивать. Потом трубку взял сам Зиновий Эммануилович, и я понял, что случилось самое страшное. Сразу перезвонил Нине, но уже не мог разговаривать. Заплакал прямо во время разговора.

– А почему звонил Полуяров?

– Он играл Озрика и стоял рядом с покойным во время спектакля.

– Там был еще Сказкин. Он ведь бывший однокашник Зайделя.

– Да. И он тоже был потрясен случившимся. Рассказывают, что он первым понял, что именно случилось, и бросился к Натану, даже забыв свой текст. Но звонить он мне не стал; очевидно, просто не смог. Сказкин талантливый актер с очень неудачной судьбой. Увы, его погубил Бахус, как и многих из нашей братии. Его дважды снимали с главных ролей в кино, в которых он мог по-настоящему блеснуть. Он просто сломался. А потом пошел в наше театральное училище, начал преподавать, и это как-то спасало его от одиночества и депрессии. Сначала он стал доцентом, а потом и профессором у нас в училище. Сейчас он помогает мне вести мою группу. Выступает в театре не так часто; но в роли мудрого друга Гамлета смотрится очень неплохо. Это я вам как профессиональный актер говорю.

– Как по-вашему, в театре могли сознательно поменять рапиры? Подменить тупую на заточенную?

Догель нахмурился. Затем вздохнул.

– В театре может случиться все, что угодно. На то он и театр. Конечно, Натану завидовали и не любили его. Но такое… Это же настоящее убийство. Я не знаю… Не могу ничего сказать.

– Как складывались отношения Зайделя с актрисой, игравшей Офелию? – уточнил Дронго.

– Ах вот вы о чем. Думаете, из-за нее? Тогда это мог сделать Эйхвальд. Но он не дурак. Далеко не дурак. Даже если бы ревность ударила ему в голову. Он ведь настоящий Мастер, Большой режиссер. Понимал, что заменить Натана будет просто некому. Сейчас Бурдун пытается заменить Зайделя, но это невозможно. Сразу виден масштаб личности. Нет-нет. Из-за Рогаткиной режиссер не стал бы убивать своего лучшего актера. Абсолютно исключено. Хотя морду набить мог бы.