Смерть под аплодисменты - Страница 51

– В той сцене был еще появившийся призрак отца Гамлета, – напомнил Дронго.

– При чем тут призрак?

– Боюсь, что вашего сына будет постоянно преследовать призрак его настоящего отца, – сказал Дронго, – как в трагедии Шекспира. Все его комплексы оттуда, из детства. Выросший без отца, он подсознательно ненавидел всех мужчин, которые были рядом с вами. А они наверняка появлялись у такой красивой и талантливой женщины, как вы.

– Я об этом не думала, – призналась она. – Он жил с моей матерью, окруженный любовью и заботой близких. У него было все, что он мог пожелать: от поездок в Диснейленд до собственных зверей в небольшом зоопарке, устроенном прямо на даче моей мамы. Я считала, что он вырастет добрым, заботливым и скромным мальчиком.

– В подростковом возрасте он нуждался в отце, – печально ответил Дронго. – С момента взросления мальчик хочет быть похожим на своего отца. Когда он понимает, что отличается от девочек, ему хочется иметь рядом образец для подражания. А когда такого образца нет, наступает внутренний разлад.

– Я дала ему все, что он хотел. Пыталась заменить обоих родителей. На даче за ним смотрели моя мама и две няни.

– Могу рассказать пример из собственной жизни, – вздохнул Дронго. – Когда моему сыну было несколько лет, я купил ему знаменитый американский мультфильм «Король-Лев». И там есть такой пронзительный момент, когда отец маленького Симбы, грозный Мумфаса, погибает, спасая своего сына. Мой сын смотрел этот фильм раз сто. Может быть, больше. Каждый раз он с замиранием сердца следил за приключениями Симбы. И каждый раз ждал, что Мумфаса останется жить. Но каждый раз отец погибал. Сын останавливал кассету, прибегал ко мне, где бы я ни был, обнимал и целовал меня, довольный тем, что я рядом с ним, и снова убегал смотреть фильм в сто первый раз, чтобы попытаться помочь маленькому Симбе и увидеть, как его отец все-таки выживает. Не знаю, каким он будет в будущем, но этот красивый мультфильм, где пел сэр Элтон Джон, сыграл в воспитании моего сына гораздо большую роль, чем все нравоучения его близких.

– Эдуард не любил мультфильмы. Ему нравились компьютерные игры, – вспомнила Шахова.

– Может, потому, что он не находил в мультфильмах ответов на свои вопросы, – предположил Дронго.

– Не нужно читать мне лекций по педагогике, – поморщилась Шахова, – уже поздно. И не нужно. В моем возрасте больше думают о внуках, чем о собственных детях. И вот поэтому я решила поговорить с вами.

– Я вас слушаю.

– Вы ведь частный детектив, – напомнила Ольга Сигизмундовна, – поэтому я вас и позвала. Мне необходимо, чтобы вы мне помогли. Наверняка вы знаете, что я небедная женщина. Во всяком случае вдова Зайделя не сможет заплатить вам и сотой доли того, что могу заплатить вам я. Поэтому предлагаю разорвать ваш предыдущий контракт с Ниной и работать теперь на меня. Сумму контракта укажете лично вы. Я согласна на любые ваши условия.

– Простите. Я не совсем понимаю, что именно вы хотите. Чтобы мы продолжили наше расследование в поисках убийц Натана Леонидовича?

– Нет, – возразила она, – это дело уже закрыто, и не стоит к нему возвращаться. У меня к вам другое предложение. Сегодня днем я отчетливо поняла, что мой сын нуждается в конкретной защите. Те остолопы, которые ходят с ним, просто бывшие спортсмены с интеллектом инфузорий. Ему нужны такие люди, как вы. Не только в качестве телохранителей, но и его друзей, если хотите. Но самое важное – это оберегать его от всяких необдуманных поступков, помогать и защищать его. В том числе и от возможных нападок со стороны следователей и прокуроров. Вы меня понимаете? Я хочу, чтобы вы были своего рода нянькой при нем. И, конечно, мне важно, чтобы этот трагический случай с Шунковым никоим образом не коснулся моего сына, который абсолютно не имеет никакого отношения к убийству нашего актера.

– Вам не кажется, что ему уже поздно искать няньку? – грустно спросил Дронго. – Он уже взрослый и вполне сформировавшийся человек.

– Возможно, я неправильно выразилась. Необязательно нянька, пусть вы будете в роли его адвоката, – нервно заявила она.

– Адвокаты нужны подследственным и подозреваемым, – напомнил Дронго. – Вы считаете, что вашему сыну уже нужен такой специалист?

– Не ловите меня на слове, – разозлилась она, – я только хотела, чтобы вы нам помогли. Чтобы помогли моему сыну.

Дронго молчал.

– Вы меня слышите, – переспросила Ольга Сигизмундовна, – или вы уже заснули?

– Вы считаете, что это он мог организовать покушение на вашего бывшего друга? – тихо спросил Дронго.

– Не смейте! – крикнула она. – Слышите? Не смейте даже думать о подобном! Мой сын – хороший мальчик, выросший в богатой еврейской семье. Он рос не на улице, не водился с разного рода шантрапой. Всегда был чисто одет и ездил на машине. Он не может быть убийцей, для этого нужен другой генетический код, другие качества! Я только прошу вас помогать ему, если понадобится.

– Очень сожалею, – сказал Дронго, – но буду вынужден отклонить ваше великодушное предложение.

– Назовите сумму, – едва не срываясь на крик, потребовала она.

– Вы меня не поняли, – покачал он головой. – Во-первых, я не имею такой неприятной привычки – отказываться от своих клиентов, с которыми заключаю соглашение. Дело не в деньгах, а в принципе и моем честном имени. Во-вторых, я полагаю, что ваше предложение поступило слишком поздно. Если даже не сам Эдуард, то, вполне возможно, кто-то из его братии решил стрелять в несчастного Шункова. Ну и, наконец, в-третьих. Следователь уже имеет отпечаток пальца возможного убийцы и предмет, которым пользовались телохранители вашего сына, когда пытались напасть на меня.